Лето, я в отпуске. Раздается телефонный звонок: «Коля, приезжай, есть важное дело. Надо ехать на Чернобыльскую АЭС.» Шёл август 1986 года. Прошло только три месяца с момента страшной Чернобыльской катастрофы. Я не мог отказаться, Родине надо было помогать.

Всю жизнь я проработал научным сотрудником, специалистом по ультразвуковой дефектоскопии в атомной энергетике, поэтому был включен в рабочую группу по ликвидации последствий аварии от НПО ЦНИИТМАШ. Мы занимались оценкой качества металла 1,2 и 3 энергоблоков после взрыва 4-го блока станции, осуществляли ультразвуковой контроль. Мы занимались своей обычной работой – обеспечивали безопасность. Обычная работа в сверхжестких и страшных условиях. Обеспечение безопасности там, где опасность повсюду…

За год до этого я был на Чернобыльской АЭС. Мне запомнились вечера, когда выходишь с территории станции и пешком идешь в Припять сквозь чудесный хвойный лес. Я гулял, собирал ягоды, грибы, слушал пение птиц. Через год я увидел страшную картину – выжженные радиацией деревья. Рыжий лес, где не осталось ничего живого. Больше всего запомнилось, что в округе не было ни одной птицы. Лес стоял мёртвый и тихий. Стоя в респираторе, я вспоминал, как вдыхал здесь запах нагретой на солнце хвои.

Город тоже вымер. Было тяжело видеть страшную картину брошенной впопыхах жизни. На балконах сохло белье, во дворах стояли велосипеды, лежали детские игрушки… и ни души. Всё замерло.

У меня сохранились фото периода работы на ЧАЭС и пропуск в закрытую зону. Этот пропуск – напоминание о страшных последствиях Чернобыльской аварии. На фото я, крайний справа, с коллегами. Рабочий момент в лаборатории в зоне отчуждения. Август 1986 года, Чернобыль.